Святогор старше многих богов.

Святогор - в славянской мифологии  один из самых загадочных персонажей. Упоминается в русском былинном эпосе. Святогора трудно назвать героем, потому что, собственно, никаких подвигов он не совершает. Чем-то величественным, суровым и даже трагическим веет от его облика. Он выглядит одиноким скитальцем — без дома, без родных, без спутников и даже — без родной земли: она его «не носит», не выдерживает. Он привязан только к Святым горам: 

Мне не придано тут ездить на святую Русь, 
Мне позволено тут ездить по горам 
да по высокиим... 

В другом варианте: 

На тых горах высокиих, 
На той Святой горы, 
Был богатырь чудный, 
Что во весь же мир он дивный, 
Не ездил он на святую Русь, 
Не носила его да мать сыра земля. 

Он — обладатель колоссальной силы, под стать великанам, но применить ему ее некуда. 

Он едет в поле, спотешается, 
Он бросает палииу булатную 
Выше лесушку стоячего, 
Ниже облаку да ходячего, 
Улетает эта палииа 
Высоко да по поднебесью; 
Когда палииа да вниз спускается, 
Он подхватывает да одной рукой...

        А в другом варианте — еще выразительнее: 
 

«Не с кем Святогору силой померяться, а сила-то по жилочкам так живчиком и переливается. Грузно от силушки, как от тяжелого беремени». 

        Подобно Волху, Святогор пришел из древней мифологии: с ним были связаны представления о горных великанах, воплощавших величие гор. Но, в отличие от Волха, Святогор не нашел своего места в новой жизни, не встал рядом с киевскими богатырями, защищавшими Русь от внешних врагов. Он остался персонажем старого мира и оказался обреченным на гибель. В былинах о Святогоре кроется некий глубинный философский смысл, который, вероятно, разные поколения разгадывали по-разному. Былины о Святогоре — это былины о том, как богатырь расстается с жизнью; и гибнет он не в бою, а в споре с какой-то неведомой, непреодолимой силой. Сила эта — не человеческая, она воплощена в предметах, с которыми Святогор справиться не может. Однажды богатырь наезжает в поле на «маленькую сумочку переметную». 

Хотел поднять погонялкой эту 
сумочку — Эта сумочка да не ворохнется; 
Опустился Святогор да со добра коня, 
Он берет сумочку да одной рукой 
— Эта сумочка да не сшевелится; 
Как берет он обема рукам, 
Принатужился он силой богатырской, 
По колен ушел да в мать сыру землю 
— Эта сумочка да не сшевелится, 
— Не сшевелится да не поднимется.

В варианте, который, вероятно, в наибольшей степени соответствует трактовкам Древней Руси, развязка такая: «По колена Святогор в землю угряз, а по белу лицу не слезы, а кровь течет. Где Святогор увяз, тут и встать не мог, тут ему было и кончение». Что такое эта сумочка? В известных нам текстах XIX—XX веков есть такие объяснения: «В сумочке... тяга земная», «тягость от матушки сырой земли», «весь земной груз сложен». Значит, богатырь отважился состязаться, в силе со всей земной мощью великой и потерпел поражение. Уже в Древней Руси понимали: землю не надо ни поднимать, ни переворачивать — ее надо обустраивать и оберегать. Но богатырь старых времен, призванный для глобальных дел, оказался к этому не способен. И поэтому он обречен. В другой былине гибель Святогора происходит по-иному. 
         Святогор в сопровождении Ильи Муромца наезжает на пустой гроб. Богатыри примеривают его — Илье Муромцу он оказывается велик, а Святогору — как раз по росту. 

Говорит Святогор да Илье Муромцу: 

«Ли же ты Илья да мой меньший брат! 
Ты покрой-ка крышечку дубовую, 
Полежу в гробу я, полюбу юс я». 
Как закрыл Илья крышечку дубовую, 
И говорит Святогор таковы слова.: 
«Ай же ты Ильюшенька да Муромеу,! 
Мне в гробу лежать да тяжелешенько, 
Мне дышать-то нечем да тошнехонько. 
Ты открой-ка крышечку дубовую, 
Ты подай-ка мне да свежа воздуху». 
 Как крышечка не поднимается, 
Даже щелочка не открывается, 
Говорит Святогор да таковы слова: 
«Ты разбей-ка крышечку саблей вострою». 
 Илья Святогора послушался, 
Берет он саблю вострую, 
Ударяет по гробу дубовому, 
— А куда ударит Илья Муромеи, 
Тут становятся обручи железные. 
Начал бить Илья да вдоль и поперек, 
Все железные обручи становятся. 
Говорит Святого? таковы слова: 
«Видно, тут мне, богатырю, кончинушка, 
Ты схорони меня да во сыру землю».

       Во введении к главам о русских богатырях мы уже говорили, что в былинах редко встретим «натуральные» картины жизни, а чаще преобладают картины фантастические или, можно сказать, условные, неправдоподобные. Но через эту условность и фантасмагорию с поразительной силой и остротой открываются нам сложнейшие жизненные ситуации. 
       Очевидно, что встреча Святогора со своей смертью-гробом предуказана, ее не отвратить. Более того, попытки спастись лишь приближают гибель. Илья Муромец исполняет просьбы Святогора, чтобы вызволить его из гроба, но каждое действие Ильи на самом деле лишь приближает трагическую развязку и делает спасение Святогора невозможным. Когда Святогор осознает, что конец его близок, он решается высказать свою последнюю волю: он хочет передать Илье Муромцу громадную силу — единственное наследство, которое может от него остаться. По одним вариантам, Илье нужно наклониться к гробу, и Святогор дыхнет ему в лицо. По другим — он передаст силу через слюну. Однако во всех сучаях Илья отказывается. 

Говорит Илья да таковы слова: 

" У меня головушка есть с проседью, 
 Мне твоей-то силушки не надобно, 
Мне своей-то силушки достаточно. 
Если силушки у меня да прибавится, 
Меня не будет носить да мать сыра земля».

        В этой былине происходит смена поколений богатырей: уходит навсегда старое богатырство в лице Святогора — не связанное еще понастоящему с миром народной жизни, далекое от интересов и забот Русской земли, тяжеловесное, не знающее, к чему применить непомерную силу; его сменяют молодые богатыри, сила которых направляется на служение людям, на защиту справедливости, на оборону Руси. Их в былине воплощает Илья Муромец. Он уже не молод по возрасту и умудрен опытом, но он принадлежит новому богатырскому поколению. Н, конечно, не случайно именно на долю Ильи выпала великая роль — проводить в иной мир Святогора и даже, невольно, способствовать его концу. 

Святогор связан с землёй, с её тёмными хтоническими силами: он лежит на земле или на горе (иногда - сам как гора) и, как правило, спит; он ложится в землю в каменный гроб. Обладатель хтонической силы, он не в состоянии ни совладать с ней (отсюда мотивы хвастовства и бессмысленной демонстрации силы: Святогор позволяет Илье Муромцу трижды ударить его со всей богатырской силой, сравнивая эти удары с укусом комарика), ни найти этой силе применения - героически-воинского (как у Ильи Муромца и других русских богатырей, охраняющих границу) или хозяйственно-производительного (как у Микулы Селяниновича). Святогор изолирован от других героев былинного эпоса (Илья Муромец нужен только для того, чтобы присутствовать при гибели Святогора и как бы усвоить пагубные уроки чрезмерной и нецеленаправленной силы), не совершает никаких подвигов. В отличие от других богатырей Святогор неподвижен, привязан к одному локусу (Святые горы). Святые горы, как и их обитатель и хозяин, противопоставлены в былинах Святой Руси. В одном из вариантов былины Святогор сообщает своему отцу, что был далеко на Святой Руси, но ничего не видел и не слышал, а только привёз оттуда богатыря (характерно, что отец Святогора - «тёмный», т. е. слепой, - признак существа иного мира). Совпадения названия места и мифологического персонажа (Святая гора: Святогор), неразличение деятеля и места глубоко архаично. Связь Святогора с горой может оказаться непервичной. К тому же эта гора должна пониматься не как самое высокое святое место, а как преграда на пути, место неосвоенное, дикое. В этом смысле Святогор находится в одном ряду с такими же бесполезными хтоническими богатырями русских сказок, как Горыня, Дубыня и Усыня: не случайно в одной из былин Святогор назван Горынычем, что соотносит его и с Горыней и со Змеем Горынычем. В реконструкции Святогор - хтоническое существо, возможно, открыто враждебное людям. В поздних версиях Святогор щадит Илью Муромца, передает ему свою силу (хотя и предлагает Илье третий раз вдохнуть его дух или лизнуть кровавую пену, что привело бы к гибели Ильи), сознает свою обреченность и проявляет своего рода покорность судьбе. В этом «улучшении» образа Святогора сыграл роль и внешний фактор - эпитет «святой». Но сам этот эпитет, как и все имя Святогора, является, видимо, результатом народно-этимологического «выпрямления» первоначального имени, близкому названиям типа Вострогор, Вострогот, принадлежащим мифологической птице, связанной с горами («Вострогор-от птица да всем птицам птица»; «Вострогот птица вострепещется, а Фаорот гора вся да восколеблется» и т. п.). Другие формы, типа русского «веретник» (существо птицезмеиной природы, вампир), делают возможным предположение о связи этих имён и имени Святогора с иранским божеством Веретрагной, одна из инкарнаций которого - сокол; ср. также птицу Рарога. В этом контексте не только имя Святогора, но и отдельные черты его (хвастовство, сверхсила, смерть, связанная с камнем или землёй, присутствие другого богатыря, не поддавшегося той же смерти) находят точные параллели в иранском мифе о каменном (камнеруком) богатыре Снавидке, погибшем от хвастовства (ср. «Яшт» XIX 43-44).

Много загадочного в образе Святогора. Отчего, например, он обитает в горном месте, вязнет в земле, будто в топком болоте, и не может поднять суму, где спрятана вся «тяга земная»? Почему не охраняет границы Святой Руси, как Илья и другие богатыри, не пашет землю, подобно Микуле Селяниновичу? По какой причине живет один, а не вместе с иными великанами — Горыней, Дубыней и Усыней? Что означает упоминание в одном из вариантов былины о его «темном» батюшке? Да и как получилось, что он, могучий и непобедимый, разом теряет свою силу в случайно найденном им каменном гробу?

Святогор, в славянской мифологии сын Рода, брат Сварога, а Сварожичи доводились ему племянниками. Его отец назван «темным», то есть слепым, ошибочно: Род изначален, вездесущ, всевидящ. Рожден же Святогор был для того, чтобы стоять на страже мира Яви и не пускать сюда темных чудищ из Нави.

Вход туда находился у подножия столпа, на котором держалось небо. Сам же столп (или Мировое древо) находился в святых горах, откуда и происходит имя великана. Нелегкое это дело — стоять на границе Света и Тьмы. Другие великаны, Горынычи — Горыня, Дубыня и Усыня, — были рождены темным, слепым владыкой Вием из зависти и в противовес Святогору. Вий, отчасти знакомый нам по повести Гоголя, поставил трех своих сыновей стеречь выход из Нави, чтобы оттуда не могли сбежать души умерших. Так что, стоя по другую сторону границы, они были недругами Святогора.

Огромный вес Святогора мешал ему покинуть свой пост и переселиться в иные места. Все же однажды он, по предсказанию Макоши, вынужден был оставить Святые горы. Богиня предрекла великану, что он женится на змеедеве. Огорчился великан, но решил отыскать суженую — может, не так уж она и страшна? Отправился в дальние моря, от одного острова к другому перебирался. И наконец увидел змею. Решил Святогор, что лучше уж холостяком помереть, чем на таком страшилище жениться. Отвернулся и ударил по ней мечом. Потом кинул золотой алтын во искупление содеянного и, заливаясь горючими слезами, побрел прочь.
Меж тем удар Святогора оказал волшебное действие на змею: она освободилась от наложенного на нее заклятья и стала, как прежде, прекрасной девушкой Пленкой. Подняла красавица золотой алтын. Он оказался неразменным, и она отдала его горожанам. Те пустили монету в оборот и вскоре несказанно разбогатели. Не забыли они и свою благодетельницу — щедро одарили Пленку, а она на полученные деньги снарядила караван и отправилась на поиски спасителя. Долго ли, коротко ли странствовала, но нашла Святогора и поведала ему свою историю. Великан не сразу поверил, что эта краса девица и есть та самая змея, которую он зарубил. Потом махнул рукой: мало ли какие чудеса на свете случаются! Женился на Пленке, как и предсказала Мокошь, а вскоре у них дочери родились — Пленкини.

Эта история стала известна и в Греции: то ли ее туда принес арийский народ дорийцев, то ли балканские славяне. Только Святогора греки стали звать на свой лад Атлантом (или Атласом). Его жену Пленку считали океанидой Плейоной. Дочерей же их нарекли Плеядами. Девушки эти стали звездами, а Персей, показав их отцу голову Медузы Горгоны, превратил Атланта в скалу. Эти горы в Африке и доныне называются Атласскими.
Много еще повестей о Святогоре сложено, всех и не перескажешь. Напомним лишь одну из них. Надоело великану оборонять богов, которых он и не видел толком, и решил он построить каменную лестницу в небо да сам на них посмотреть. Силой его Род не обделил и с работой Святогор справился: до самого престола Всевышнего в небесах добрался. Бог не стал его бранить за самовольство, похвалил за труд и сказал, что исполнит любое желание великана. Святогор попросил силы немеренной да мудрости побольше, чем у любого из богов.

Эх, знал бы, что любое желание имеет еще и оборотную сторону, так, наверное, остерегся бы просить ума и силы. «Будешь ты сильнее Сварожичей, но тебя самого осилит камень, — ответил ему Вышний. — Станешь мудрее богов, а человек-то тебя и обманет!» Лишь ухмыльнулся великан в ответ, не поверил сказанному. Уж ему ли, построившему из скал лестницу в небеса, камушка какого-то опасаться! Ну, а мелкий род людской, что жучки под ногами, что они могут ему сделать?
А вышло все по слову Всевышнего. И каменный гроб, в который шутя прилег Святогор, стал его последним пристанищем, да и богатырь Илья Муромец перехитрил великана. А, может, оно и к лучшему: прошло время великанов, наступала эра людей. Да и устал Святогор от вечной жизни, пора было уж ему и отдохнуть. Успел он только с последним дыханием передать часть силы своей богатырю.
Об Илье же известно, что совершил он множество подвигов во славу Святой Руси, а на старости лет пришел в Киево-Печерский монастырь да и стал там монахом. Дни и ночи проводил он в келье, замаливая грехи свои, вольные и невольные. Потому и не заметил, как подкрался к нему убийца и нанес предательский удар ножом в спину. Впрочем, в былинах о том нет ни слова. Об этом узнали ученые-антропологи, исследовавшие останки Ильи Муромца. Они же определили, что у богатыря с детства левая нога была короче правой — потому он и пролежал «тридцать лет и три года» на печи, пока странствующие волхвы не вдохнули в него силу могучую.